Наличие печатной литературы в офисе и на группах :
Радуга (звонить Алене или писать на aairkutsk@mail.ru):
Анонимные Алкоголики (толстая в мягком переплете)
12*12
Ежедневник
Как это видит Билл
Жить трезвыми
Пришли к убеждению
Руководство по обслуживанию
В наличии медали трезвости :
Радуга: 2-английская, 4-английская, 6-русская, 7-английская, 8-английская, 8-русская.(звонить Алене или писать на aairkutsk@mail.ru)
Наркодиспансер. Третий раз. Почти все потерял . Мутно от таблеток и мыслей в голове. Возможно жена права, когда говорила: «Ты закончишь свою жизнь на рынке вместе с бичами». Жена и сын ни разу не пришли. Обидно, никому не нужен стал. Доча принесла один раз какие-то дешевые сигареты, потому что лучшие не заслужил. Работу потерял, долги не совместимые с жизнью (махинациями обворовал две фирмы). Впереди мрак, страх и неизвестность. Смотрю в окно. Выпишут, наверно буду пить.
Continue Reading
Исповедь
Меня зовут Алексей. Я – трезвый алкоголик. Хотел бы на страницах газеты рассказать о своей проблеме и о том, как уже десять лет с этой проблемой успешно справляюсь.
Для многих людей, как и для меня, алкоголь стал замечательным средством расслабления, незаменимым другом и собеседником. Приятные часы, проведённые в его милом обществе, были наполнены новыми и яркими ощущениями, гнетущие проблемы становились далёкими и несерьёзными, розовые мечты обретали реальность и достижимость. Это длилось недолго, за сладостные минуты приходилось платить плохим самочувствием сначала и тяжким похмельем впоследствии. Милый друг был ревнивым и требовательным, он поглощал всё больше времени и средств, всё меньше давая взамен. В конце концов, за мгновения эйфории приходилось расплачиваться многодневными запоями с самой чёрной депрессией, жесточайшими угрызениями совести, чувством собственной неполноценности и одиночеством. Весь мир предстал в чёрных красках, я не видела никакой перспективы. Испортились отношениями с близкими, неуверенность в завтрашнем дне начала превращаться в уверенность, что пора завязывать с жизнью. Попытки остановиться ни к чему не приводили, не могли помочь и врачи-наркологи, психиатры и психологи. Я была в отчаянии, думала, что мне может помочь только изоляция от общества, лишение возможности самостоятельно жить, распоряжаться собой и своими заработками. Эта мысль была отвратительна, но и другого выхода я не видела.
Как и многих других, я часто размышлял об алкоголизме и этом слове вообще. И что оно как-то связано со мной. Я его видел и понимал только в отношении других. Мне, как и всему несовершенному человечеству, такой порок, как гордыня (которую я также не признавал в себе) не давала видеть, как развивается болезнь. Честность к самому себе – это понятие с течением жизни как-то девальвировалось. Беседы с братом на балконе, впоследствии погибшим от алкоголя, приводили к выводу, что вроде надо что-то делать… Конечно, это не алкоголизм, но надо что-то делать. То есть, алкоголизм связывался с социальным статусом и визуально видимым падением кого-то на улице или в моральном плане. Мы, сидя за бутылкой водки, каждый раз обсуждали, что кто-то стал алкоголиком. А мы – мы отдыхаем, и очень даже культурно. Я тогда еще не знал, что такое переход организма со временем на химическую зависимость от алкоголя в период запоя. А когда запои начались, я также говорил себе, что «я не алкоголик, просто я не могу выскочить из этой спирали». Снова гордыня и нечестность с самим собой. Но этого ничего я тогда не знал, и знать не хотел. Когда в первые разы на кодировках в больницах, я от чужих дядь и теть услышал слово «алкоголизм» в свой адрес – удар молота! Даже тогда я говорил себе: «Я такой же как все, кто выпивает, тут я потому, что попался, позволил себя поймать и меня привели. Алкоголизм – это не про меня, это они говорят, потому что это их профессия, я тут не причем, мне надо справиться со своими запоями и регулировать их, а расслабляться я все равно буду и должен. У меня работа и жизнь очень сложные». Говоря «ДА» лечению и родственникам, я не говорил «НЕТ» алкоголю. Он был моей атрибутикой и элементом жизни, выбрасывать его я не собирался – я все мечтал его отдрессировать когда-нибудь… А родственники все продолжали давить на совесть и говорить о какой-то силе воли.
Алкоголик после страшной интоксикации, белой горячки и клинической смерти приходит в себя в палате реанимации. Спрашивает шелестящим голосом:
-Доктор, я буду жить?-
Врач, вздыхая и чуть помедлив:
– А смысл…?
Как я погибала
Трезвая уже двенадцатый год.
«Как много!» воскликнет один. И я, безусловно, с ним соглашусь. «Как, мало!» возразит другой. И с ним я тоже спорить не буду. «Да, какая разница сколько!» прокричит третий и тоже будет прав. Теперь, уже познакомившись со своей душой, познав свою силу и свои безграничные возможности, собрав себя буквально по крупицам в единое целое, я могу смело утверждать, что жизнь штука неоднозначная.
Я очнулся в одежде – было темно. Состояние ужасное – запой. Со страхом и надеждой смотрю на часы – а вдруг уже утро? Тогда хотя бы можно пойти к магазинам… Но нет, два часа ночи, стало быть, надо будет переносить эту пытку до утра. Мучения разнообразны и они не прекращаются ни на секунду. Только мой друг может остановить этот ад. Он у меня остался один.
В Сообществе всегда ведётся много разговоров по поводу отношений. Не означает ли это, что в целом они представляют для нас идею фикс? В конце концов, мы ведь всю жизнь искали кого-то, кто помог бы нам чувствовать себя лучше. И теперь, когда мы больше не можем пить, если конечно хотим выздоравливать, отношения выглядят заманчиво. Но в Большой Книге говорится, что от нас требуется неумолимая честность, не так ли? Значит, если у вас меньше года трезвости, вот что вам следует делать. Если вами кто-то заинтересуется или вы заинтересуетесь кем-то и при этом вы хотите остаться трезвыми, то очень важно быть абсолютно честными.
«Срыв — хороший урок, если выживешь». (мудрость Анонимных Алкоголиков)
Общество меняется на глазах, и от страха перед могущественным врагом, которого нужно «осудить!», «заклеймить!», «отстреливать!», «изолировать!», «принудительно лечить!», мы переходим в зону понимания. И там, где понимание, там страха нет, но есть шанс на выживание. Не открытие уже, что алкоголик — это человек «больной», а не «плохой». И это принципиально.
